облако тэгов
 |
|
СПб.: «... мы увидели трёх человек, повешенных за ноги на высоких деревьях. Я осведомился, в чём они провинились, чем заслужили такую жестокую кару, и узнал следующее: эти люди побывали на чужбине и по возвращении обманули своих друзей, описав места, которых вовсе не видели, и рассказав о событиях, никогда не происходивших. Я счёл наказание вполне заслуженным, ибо первейший долг путешественника — придерживаться строжайшей истины.»
Г.А.Бюргер, Р.Э.Распе
«Удивительные путешествия на суше и на море, военные походы и весёлые приключения Барона фон Мюнхгаузена, о которых он обычно рассказывает за бутылкой в кругу своих друзей»
Читая эту повесть, в полной мере ощущаешь и силу и слабость т. н. магического реализма. Несколько лет назад, при первом прочтении, поверил всему. Но сегодня, читая второй раз, заметил, что магия куда-то улетучилась и что, несмотря на старания автора быть предельно убедительным, впечатление, что тебя водят за нос, становится по мере чтения всё сильнее. Самое удивительное, пожалуй, то, что потерпевший кораблекрушение не умер за 10 суток от жажды, несколько раз проглотив морскую воду. Обезвоживание организма наступает при ясной погоде гораздо быстрее, а поглощение соли этот эффект ускоряет. Может быть всё дело в образке Девы Марии? А почему бы и нет?
Герой повести (или автор от его лица) описывает свои страдания от солнца и жалуется, что у него спина в волдырях и плечи обгорели. Но несколько позже, бросившись в воду, чтобы плыть к берегу, понимает, что совершил ошибку, не сняв рубашку. Стало быть, рубашки матросов Колумбийского флота пропускают ультрафиолет??
Кстати о флоте.* Можно ещё понять, что спасательный плот не имел необходимого при крушении комплекта предметов, перечисленных (кое-что не упомянуто, например, ракетница) в тексте повести. Ну, известное дело — флотская организация это одна из двух неизлечимых болезней. Заявляю это со всей ответственностью, как офицер запаса, прослуживший на флоте три года. А вот когда читаешь, что военный моряк (матрос !) стоит на палубе эсминца с ружьём (!) и хочет подстрелить чайку, поверить этому не трудно, а очень и очень трудно даже при всех особенностях Колумбийского флота. Да и вообще моряки странные какие-то. Вот пример. Через несколько страниц после фразы: «Луис Ренхифо был настоящим моряком» читаем следующее: «Не потеряв своей всегдашней выдержки и уверенности, с которой Луис заявлял, что скорее море вывернет наизнанку, чем его, он скинул рубашку, чтобы легче было плыть, но при этом потерял спасательный пояс.»
Можно ли хоть бы и в страшном сне представить себе моряка с надетым спасательным поясом, смытого в шторм за борт и мгновенно этот пояс теряющего? Нет, представить себе такое решительно невозможно.
Очень странно выглядит описание борьбы рассказчика с переворачивающимся пробковым спасательным плотом, достаточно подробное описание устройства которого можно найти в тексте повести. Когда плот перевернуло и человек оказался под водой, он отстегнул себя от сетки, соединяющей борт плота с его дном и перевалился на это дно (очевидно, перевалился через борт плота, который в перевёрнутом состоянии ничем не отличается от не перевёрнутого) и, зачем-то, схватившись руками за борт, начал к нему подтягиваться. И плот снова перевернулся. Но "утопленник" только что выбрался из-под плота, ему не было никакой надобности продвигаться снова к его борту. Явно путается человек, что-то несёт неудобоваримое.
А эпизод с рыбой! Только полным помешательством (но до этого ещё далеко) можно объяснить, что запрыгнувшую в плот рыбину рассказчик пытается помыть от крови (!), опустив её за борт, хотя воды полно и внутри плота.
Конечно же, рыбу мгновенно утаскивают акулы, о наличии которых около плота он отлично знал. Так что, эта сцена тоже не вызывает доверия.
В конце повести совершенно обессиленный голодом и жаждой моряк проплывает «пешком» около 2-х километров с тем же образком Девы Марии дель Кармель** в зубах, хотя дышать сквозь зубы страшно тяжело, и добирается таки до берега. Может быть в этом заключается одна из главных идей повести? Дева Мария помогает тем, кто борется до последнего вздоха?
Но, несмотря на св. Марию, снова происходят странные вещи (или, наоборот, благодаря её присутствию?). Чудом спасшийся лежит на пустынном берегу, часы у него сохранились. И он замечает, что не прошло и 15 минут, как нашедший его мужчина вернулся к нему вместе с женой и ослом. Позже выясняется, что «он сходил в хижину, расположенную в двух километрах от того места, где лежал я, переговорил с людьми...». Т. е. крестьянин за 15 минут прошёл 4 километра и ещё успел посоветоваться с народом на тему правильного обращения со спасшимся человеком. Ну, кто, как не Мария дель Кармель?
Постоянные насмешки Маркеса над верой в помощь неких высших сил становятся уже почти нескрываемыми.
Начиная с эпизода с гидросамолётом, пролетевшим над плотом в ясную погоду на бреющем и не обнаружившим очень заметный белый плот с человеком на нём, размахивающим рубашкой, я стал догадываться, что в этом образце Магического реализма соотношение магии и реализма не менее, чем десять к единице. И только в последней строке автор прямо намекает на то, что всё вышеописанное достойно самого барона Мюнхгаузена***, и делает он это с юмором, достойным Бюргера и Распе. «Кое-кто говорит, что я всё это выдумал. А я в ответ спрашиваю: «Тогда что, по-вашему, я делал десять дней в море?»
*) Прежде чем сказать несколько слов об этом флоте, хочу прояснить для читателей один неясный момент. Эсминец снялся с якоря в три часа ночи. Далее (напоминаю — рассказ ведётся от лица матроса, не какого-нибудь дилетанта) читаем: «В шесть утра мы покинули гавань.» Что это за гавань, из которой довольно быстроходный корабль не может выбраться за три часа? Так вот на самом деле через три часа эсминец не из гавани вышел, а из залива Мобил, протяжённость которого около 30-и миль. В качестве дилетанта здесь вероятнее всего выступила переводчик Т.Шишова, не понимающая разницы между гаванью и заливом.
Теперь о колумбийском флоте. Рассказчик говорит: «Перед отплытием, так и не сумев побороть тревогу, я дал себе слово уйти из флота сразу же, едва вернусь в Картахену. Хватит с меня опасных морских путешествий! [...] Единственный, с кем я поделился своими мыслями, был мой близкий друг, старший матрос Рамон Эррера, который признался в ответ, что и он намерен по прибытии в Картахену бросить морскую службу.» Очевидно, что к этому роду Вооружённых сил нельзя подходить с привычными для России критериями. Матрос, который может бросить службу, когда ему заблагорассудится, по большому счёту в нормальном военном флоте абсолютно не нужен. Тут явно ни о каком контракте речь не идёт, не говоря уже о призыве. Похоже, что Колумбийский военный флот в середине ХХ века не представлял из себя чего-то большего, чем довольно дорогая игрушка.
**) Кармель — горный массив на северо-западе Израиля, где в 12-м веке был основан монашеский Орден Кармелитов.
***) В комментариях к повести сообщается, что Маркес действительно написал её по рассказам смытого за борт моряка. Как тут не вспомнить другого моряка, бывалого капитана Христофора Бонифатьевича Врунгеля. И он такой далеко не единственный. Более того, это очень распространённый тип рассказчика, и я таких встречал и в Заполярье и на побережье Тихого океана. И очень приятно, что Колумбия в этом отношении похожа на Россию.